Немногим бойцам 229-й дивизии второго, "ишимского", формирования удалось выйти живыми из того боя в Сталинградской битве. Тем важнее воспоминания каждого из них. В музее ишимской школы № 31 собран драгоценнейший архив воспоминаний и фотографий тех, кто воевал в составе 229-й стрелковой дивизии.
Вот выдержки из письма одного из ветеранов – омича Михаила Кирилловича Бусарева 1904 года рождения, присланное юным следопытам в 1970-х годах. Всего один день боя сделал его инвалидом на всю жизнь.
"В 229-й стрелковой дивизии служил в 783-м стрелковом полку, в батарее 45-миллиметровых орудий, в 3-м взводе рядовым красноармейцем. Прибыл в полк в январе 1942 г., выбыл в июле 1942 г. по случаю ранения на фронте…
Наша часть прибыла в Сталинград в июне по железной дороге. Выгрузились из вагонов. Походной колонной полк дошёл до реки Дон. Остановились на позиции, а через сутки вновь двинулись походной колонной вдоль Дона, дошли до города Калач. После короткого отдыха часть походной колонны подошла к переправе, перешли на другой берег реки Дон – и снова движение с короткими отдыхами. Дошли до реки Нижний Чир, переправились вброд и пошли по направлению к совхозу № 79. Там полк был расположен к обороне.
Наш 3-й взвод с двумя 45-мм орудиями занял оборону: оборудовали площадку, отрыли окопы и т.д. Дадена нам задача: отбивать танковые атаки подходящих немцев. Мне было дадено приказание осуществлять связь с командным пунктом полка.
С 10-11 часов начались бои по всей линии обороны полка. Около нашего отделения находился командир взвода Орлов и комиссар батареи Волнушкин. Я два раза доставлял донесения на командный пункт полка. На позиции нашего взвода было пока спокойно.
В середине дня комиссар батареи дал мне приказание: разыскать кухню и накормить личный состав взвода. Кухня была на 1-1,5 км позади наших позиций. Я нашёл кухню, получил обед и всё, что положено. Стал пробираться в свой взвод. По всей линии обороны полка шёл бой – миномётно-артиллерийская "дуэль".
Когда я прибыл на позицию 3-го взвода, то из личного состава там был один красноармеец по имени Яша, 18-летний юноша на должности "ездовой орудия". И стояло одно орудие. На нас шли немецкие танки, стреляя на ходу из пушек и пулемётов. Я встал к орудию наводчиком, а Яша – заряжающим, и мы повели огонь по подходящим танкам. В результате подбили два танка – порвали гусеницы. Они закрутились на месте. И ещё подбили миномётную установку.
Тут появилась группа танков – 6-8 штук. Они повредили нашу пушку – сорван был щит и заклинило вертикальную наводку. Мы припасли противотанковые гранаты, но тут произошло неожиданное для нас: по немецким танкам дали несколько залпов наши гвардейские миномёты – "катюши". Все подходящие танки дымили, горела и вся территория, где крутились подбитые танки. Немцы замолчали.
Тут мы с Яшей опомнились: запрягли лошадей к орудию и бричке с боеприпасами и погнали галопом к отходящим нашим подразделениям. Когда же немцы опомнились, то стали обстреливать нас автоматно-пулемётным огнём. И тут я получил два ранения: одно в грудь, касательное, а второе сквозное. Девушка-санитарка забинтовала мне раны, и я снова сел на бричку и доставил её до командной группы. Начальник штаба полка по фамилии Монарха принял от нас орудие и боеприпасы и направил на медпункт.
На медпункте 783-го полка мне обработали раны и сказали, чтобы пробирался в медсанбат дивизии для направления в госпиталь. В это время немецкие бомбардировщики беспрерывно обстреливали позиции нашего дивизионного артполка – вероятно, искали "катюши".
Настал вечер. Дорогой меня посадили на бортовую автомашину личного состава "катюш" и доставили в санбат. Тем и закончилось моё участие в боевых действиях".
А вот строки из письма жителя с. Чернолучье Омской области Якова Лаврентьевича Белкина 1905 г.р.:
"В начале войны я служил в зенитно-артиллерийском полку 88 Зап. СибВО, который был отправлен на фронт, а меня отправили в распоряжение СибВО, откуда в декабре 12 числа был направлен в г. Ишим во 2-е Ленинградское авиаучилище. Когда же здесь стала формироваться 229 дивизия (командир Арсений Георгиевич Сабуров), при ней был сформирован 130 отдельный истребительный противотанковый дивизион. Я был назначен автотехником этого дивизиона, служил там до декабря 1945 года.
В начале мая 1942 года мы выехали на фронт в Горьковскую область, в г. Балахна, ждали там материальную часть, пушки, машины и через месяц выехали в Рязанскую область, г. Скопино. Там дополучили материальную часть и пушки и направились на Сталинградский фронт, проезжая через города Саратов, Энгельс, мимо озёр Эльтон и Баскунчак. Выгрузились на баржи и поплыли в г. Сталинград, где выгрузились на железной дороге со своими вагонами и поехали до станции Катлубань. Там выгрузились и через г. Калач поехали до совхоза № 43, переплыв реку Дон. За совхозом № 43 в двух-трёх километрах заняли линию обороны.
Во второй половине июля 1942 г. мы приняли бой, и в первом же бою погиб командир 130 дивизиона капитан Стешкин.
С Нижне-Чирской и до Карповки вели произвольный отход, дойдя до станции Суровикино. Там встретились с противником, вели бои и попали в окружение. С окружения вышло очень мало солдат. Сбор был около речки Царица. При выходе из окружения погиб командир 229-й дивизии Фёдор Фёдорович Сажин, а комиссар Бондаренко вышел и стал командовать отступлением.
Таким образом, мы дошли до Сталинграда, до уличных боёв. Там мы пробыли до сентября 1942 г., а потом были переправлены в Нижнюю Ахтубу на отдых и новое формирование, которое было около г. Волоколамск…"
И ещё выдержка из письма Василия Афанасьевича Носкова 1922 г.р., уроженца Омской области:
"В январе 1941 г. я был призван на действительную военную службу, а в начале 1942 г. был направлен в г. Ишим… При формировании 229 дивизии меня зачислили в дивизионную конную разведку в должности рядового. В первых числах мая 1942 г. нас отправили на фронт, сказали: на защиту города Сталинграда. В Горьком недалеко от Сормова нас высадили, и мы простояли около месяца, а потом поехали в Рязанскую область…
В Сталинграде мы сдали своих лошадей и нас присоединили к 783 стрелковому полку. Пошли маршем до р. Дон и в десяти километрах заняли оборону.
Рано утром 25 июля мы приняли бой с немцами, где я был ранен в мягкие ткани ноги. Сделали перевязку и стали искать выход из окружения, но выйти не смогли и попали в плен.
Находился в лагере военнопленных в г. Новошахтинск, заболел тифом и был изолирован в больницу села Николаевка. По выздоровлении… мне удалось сбежать во время отправки военнопленных дальше в тыл врага. Скрывался в одной из деревень…
В марте 1943 года при освобождении нашей территории я вновь оказался в действующей армии…"
Геннадий Крамор
