"**Мы ещё войной не отболели..."**
В 2008 году вышел первый сборник стихов Михаила Дмитриевича Зуйкова. Много лет следили ишимцы за его творчеством по опубликованным в газете стихам. Сильные, проникновенные, трогательные, они никого не оставляют равнодушным, как его герой – журналист, призывающий своими строками:
"Те строчки рождали отважных.
Те строчки звали нас в бой, вели на подвиг, и в каждой – Любовь к Отчизне родной".
На презентации книги подчеркнули, что творчество поэта будет долгие годы воспитывать молодёжь настоящими патриотами. Возникла необходимость в издании новых стихов, первыми выступили с такой инициативой учащиеся 10 класса школы № 11. И вот книга "Рассыпайся, голос мой, по свету…" выходит в свет.
В 66-ю годовщину Победы ветераны, не отболевшие войной, говорят:
"Нам бы мира, светлого, святого,Чтоб забыли слово "воевать".
До сих пор они чувствуют и видят "дрожь земли да красный снег", "до сих пор с атаками их сны". Эдуард Багрицкий писал: "Каждая буква стиха должна биться и пульсировать". Именно так воздействует поэтическое слово Михаила Дмитриевича на читателя: заставляет в унисон биться сердца, сопереживать и, задумываясь над прочитанным, делами отвечать на вопрос:
"Разве мы имеем право Всех погибших там забыть?"
В разделе "След кровавый веками не смоют слёзы скорбные всех матерей" звучит призыв: "Помнить надо всё, что было в ту войну" и наказ правительствам всех стран: "Матери не должны хоронить своих сыновей, погибших на войне!"
Сегодня печатаем несколько стихотворений о войне, вошедших в новый сборник.
Людмила Знайко.
**Встреча**
Ночь в окно глядится Потускневшим взором, Что-то мне не спится И усну не скоро: Мне в вагоне душном Песней под гитару Растревожил душу Незнакомый парень. Весь к нему прикован, К звуку песни грустной, Я сидел взволнован, Пальцы сжав до хруста. В пареньке чубатом, Ладном, чернобровом Видел я солдата – Друга фронтового. Воевал в пехоте Фронтовик бывалый. Был он в нашей роте Лучшим запевалой. С шуткою весёлой Шёл врагам навстречу, Да сразил осколок В грозном сорок третьем. На краю переднем, У лесной опушки Почестью последней Грохотали пушки… Горевать не вечно, Рану затянуло, Но в вагоне встреча Сердце всколыхнула: Тот же чуб примятый, Та же песня спета… Что-то от солдата Было в парне этом.
**Однополчане**
–Помнишь?
–Помню!
–Было?
–Было!
Значит, память сквозь прожгло,
Если было да не сплыло
И быльём не поросло.
Да и как забыть такое,
Не развеется как дым,
Если шли от боя к бою
По дорогам фронтовым.
Если шли не врозь, а рядом
На врагов стальную рать,
Где от меткого снаряда
Оба враз могли не встать…
–Помнишь Одер…
Сашка Веткин?
Ох, на шутку был остёр!..
–Как не помнить, из разведки
Не пришёл он до сих пор.
–А бои у переправы,
Помнишь: быть или не быть?
–Разве мы имеем право
Всех погибших там забыть.
–Было?
–Было!
–С нами?
–С нами!
–Знаешь случай?
–Как не знать…
Так, сойдясь, однополчане
Начинают вспоминать.
И сидят– где быль, где небыль,
Грусти, горечи полны…
Сорок лет под мирным небом,
Только им– укрыться где бы –
Нет спасенья от войны.
Ноябрь 1984 г.
**Баллада**
о комбате
За посёлком новым
Даль ясным-ясна,
Только мне багрово
Видится война.
Бой в густых раскатах,
В дымке горизонт.
Дрогнули солдаты,
Оголили фронт.
И когда пехоту
Не вернул назад,
Лёг у пулемёта
Пожилой комбат.
В смертных жалах ветер,
Грохот близких мин.
Кажется, на свете
Тот комбат один.
Как судьбу осилить?
Господи, смоги!
Ведь за ним Россия,
И сильны враги.
Десять, двадцать, тридцать
И ещё, ещё…
Только б сердцу биться
Так же горячо.
Пусть и одиноко,
Пусть страшна гроза,
Только б раньше срока
Не закрыть глаза.
Вот движеньем точным
Взял в прицел он степь
И свинцовой строчкой
Срезал вражью цепь.
А потом другую
Уложил в пыли…
И в обход, лютуя,
Тоже не пошли.
Всё к удаче клонит.
Но финал иной:
Кончились патроны,
Захлебнулся бой.
И такой до жути
Стала тишина,
Будто в той минуте
Сгинула война.
Будто среди многих
Фронтовых путей
Не было тревоги,
Не было смертей.
Встань, комбат отважный,
Пули не страшны,
Хоть глоток от жажды
Выпей тишины.
Поостынь от боя,
Сердцу отдых дай,
Ведь и так в нём боли
Было через край.
Но нельзя подняться,
Крики, будто кнут:
"Рус, пора сдаваться,
Всё равно капут!"
Жизнь. Кому не люба
Эта благодать.
Только шепчут губы:
"Плену не бывать".
Бьёт протест набатом,
Гимном над судьбой.
Есть ещё граната,
И не кончен бой…
Шли враги с опаской,
Был приказ крутым,
Чтоб без жертв напрасных
Взять его живым.
Наконец по скату,
Пересилив страх,
Подошли к комбату,
Стали в двух шагах.
И с издёвкой тонкой
Автомат к виску…
Тут же у "лимонки"
Он рванул чеку…
Вздрогнул день горячий,
Слёзы спрятав в дым,
И упали в плаче
Травы перед ним.
Гладя лаской синей
Прядь седых волос,
И по всей России
Ветер скорбь понёс.
За посёлком новым,
Там, где даль ясна,
Заревом багровым
Мечется война.
Апрель-май 1983 г.
** Журналист**
В дивизионной газете Был он простой журналист. Часто писал на планшете Под пуль смертоносных свист. В окопах или палатках, Ему всё равно – привык, Порою в жестоких схватках Менял карандаш на штык. В бою держался героем. А после атак лихих, Уединившись с луною, Писал про любовь стихи. Повсюду с шуткой весёлой Умел и грустить чуть-чуть. Только однажды осколок Сразил его прямо в грудь. В тёплый июньский вечер, Когда догорал закат, Его искалеченного Доставили в медсанбат. От тяжкой кровавой раны Терялась сознанья нить, Но губы шептали упрямо: "Жить… жить… жить…" Сколько таилось в нём воли, Сколько было огня! Едва затихали боли, Просил: "Поднимите меня". И вновь тянулся к блокноту, И вновь писала рука. Лицо покрывалось потом, Но упрямо росла строка. Те строчки рождали отважных. Те строчки звали нас в бой, Вели на подвиг, и в каждой – Любовь к Отчизне родной. Он много писал, и ни разу У него не вырвался стон, Так с недописанной фразой И умер под утро он. Да, журналиста не стало, Закрылся его блокнот, Да только о чём писал он, Во мне до сих пор живёт. Он прожил кристально чистым, Умея время ценить… Эх! Мне бы на журналиста Хоть капельку походить!
** На войне**
Как воевал,
о том судить не мне,
Хотя сюжета хватит
и на повесть.
Но те, кто знал –
в далёкой стороне,
Со мною
только собственная совесть.
Но Совесть, знаю,
тоже не солжёт.
И ей на то не надо указаний.
Как сердце жжёт!
Как больно сердце жжёт
От дум печальных
и воспоминаний.
В шинель
я очень юным был одет,
Но и таких брала к себе могила.
Война не спрашивала,
сколько лет,
А всю опасность поровну делила.
Всё помнится
о самом первом дне:
Распределён
в стрелковую был роту.
И на войне, как всюду на войне,
Я выполнял там разную работу:
Траншеи рыл, атаки отбивал.
И сам ходил,
не раз ходил в атаку.
И ночью полз
на неприступный вал,
Когда в ста метрах
пулемёт татакал.
Я, как и многие, с кем воевал,
И страх носил в себе,
носил тревоги.
Я стоя спал. И на ходу я спал,
Всему учили трудные дороги.
За храбрость получали ордена,
Но ничего-то было мне не надо.
Хотя меня отметила страна,
Считаю жизнь я
лучшею наградой.
Сентябрь 1987 г.
