**Тобольский опыт народной самоорганизации**
90 лет назад в конце января – начале февраля 1921 года в Западной Сибири произошли события, повлиявшие на дальнейшую судьбу сибирского крестьянства.
В исторической науке существуют две оценки этих событий, начавшихся в Ишимском уезде: "кулацко-эсеровский мятеж" или "стихийное крестьянское восстание" против произвола и беззакония большевистского "изъятия хлебных излишков в Сибири".
Если считать протестное движение 1921 года мятежом, то должны быть единое руководство и программа действий. Советская историография считала, что контрреволюционное восстание крестьян возглавили законспирированные местные ячейки Сибирского крестьянского союза (СКС), созданного эсерами летом 1920 года в Омске.
Рассекреченные после августа 1991 года документы органов государственной безопасности свидетельствуют, что все руководители СКС были арестованы чекистами в ноябре-декабре 1920 года. У мятежников не было единого командования, центрального штаба, общего плана действий. В этом – одна из основных причин поражения восстания и перерождения вооружённого массового протеста против политики "военного коммунизма" в политический и уголовный бандитизм. Вместе с тем со стороны повстанцев и населения, вовлечённого в стихийный бунт, отмечались целенаправленные попытки руководства боевыми операциями, организации местного самоуправления и судопроизводства.
В наиболее совершенной форме повстанческие органы власти были созданы в Тобольске. Отрезанные от центра страны, лишённые в условиях зимы надёжной связи с соседними территориями, местные антибольшевистские силы брали за основу те формы управления, которые за четыре года (1917 – 1920) шесть раз сменились в Сибири: царская администрация, правительственные комиссары Временного правительства князя Львова и Керенского, комитеты общественного спасения, эсеро-меньшевистские Советы, сибирское "областничество", диктатура адмирала Колчака, красные ревкомы.
В оставленном коммунистами и красноармейцами в ночь с 20 на 21 февраля 1921 года уездном Тобольске энергично и решительно действовала местная профсоюзная организация. "Главная наша задача, – говорил лидер тобольских профсоюзов Алексей Коряков, – сохранить от расхищения запасы продовольствия, общественное имущество и винный склад. За него больше всего опасаюсь. Если обыватель доберётся до него, спокойствие в городе нам не обеспечить. На охрану винного склада пошлём учителей, работников земли, леса и искусства – наши самые культурные силы. Отдадим им на всякий случай всё оставленное нам уездным исполкомом оружие: 4 охотничьих ружья и 8 патронов".
Позднее местная пресса отметила: "Как ни велико было желание некоторых тоболяков добраться до живительной влаги, всё же винный склад удалось отстоять. Продукты продовольствия тоже сохранили, за исключением небольшого количества мяса, которое было расхищено сразу после того, как коммунисты оставили город, не сообщив Бюро профсоюзов о своём отъезде. Общественное спокойствие в городе не нарушилось, населению было предложено самому установить охрану кварталов. В общем, всё обошлось благополучно…"
Образованный Коряковым Временный городской Совет из пяти членов призвал население "к соблюдению полного порядка и оказанию широкой помощи Совету во всех его мероприятиях, направленных к охране города и безопасности граждан и их имущества".
Через день в бывший губернский центр вошли повстанцы. Очевидец писал: "Странное, непривычное зрелище – воины не воины. Простая домашняя одежда, мешки… А оружие! Тут и современная винтовка, и допотопный дробовик, и самодельная пика, и просто дубина. Это восставшие крестьяне…"
В Тобольске было введено военное положение, объявлена мобилизация в Народную армию всех граждан в возрасте от 18 до 35 лет, начались аресты и обыски.
Временный городской Совет заявил по этому поводу протест начальнику гарнизона Василию Желтовскому и добился создания комиссии по проверке обоснованности арестов – её возглавил всё тот же Коряков. Свою позицию он выразил в обращении "От рабочих и служащих гор. Тобольска к Народной армии и ко всему трудовому крестьянству": "Городской рабочий, объединённый в профсоюзы, видит, как оживились с восстанием крестьян все черносотенные элементы, как часть духовенства, ищущего государственного жалования, мечтает о старых романовских порядках, как радостно сияют лица спекулянтов, как громко раздаются голоса старых царских защитников, натравливающих татар на русских, русских на евреев, крестьян на рабочих…" Из 53 арестованных 50 удалось освободить.
В таком постоянном и противоречивом соперничестве с различного рода органами повстанческой военной власти – штабами, гарнизонными собраниями, комендатурами и карательными отрядами – гражданское самоуправление всего за пять дней решило в Тобольске многие проблемы, казавшиеся до февраля 1921 года неразрешимыми. Стали нормально работать бани. В город завезли дрова. Открылись больницы и школы. На рынке появилась сметана. Четыре библиотеки – немало для тогдашнего Тобольска – ждали своих читателей. Театр обещал премьеру. Организована милиция из добровольцев… Временный городской Совет и Бюро профсоюзов поставили гарнизонному собранию (юридически высшему органу военной власти) условие: "создание настоящей всенародной власти путём выборов на основе всеобщего прямого равного и тайного голосования и никак иначе".
Выборы 25 февраля 1921 года в Тобольске являются, по моему мнению, одним из самых значимых событий новейшей истории Сибири и России.
27 февраля в Народном доме Коряков объявил результаты голосования и открыл первое заседание крестьянско-городского Совета. Оркестр грянул "Марсельезу". Депутаты и публика встали. В своём выступлении Коряков доложил о результатах работы Временного городского Совета и "выразил надежду, что новый выборный орган будет выразителем воли всего народа, а не отдельных лиц и групп". Как символ справедливости и милосердия он передал депутатам Совета икону Абалакской Божьей Матери. Председателем Совета был избран А.П. Степанов, его заместителями – крестьяне Щербаков и Кориков, а членами президиума – Бронников, Кобяков (от города), Пальнов и Вахрушев (от крестьян). Сам Коряков не вошёл в состав Совета, однако постоянно влиял на его деятельность через пятерых представителей от профсоюзов и редакцию газеты "Голос Народной армии". Выражаясь нашим языком, в Тобольске в условиях сильнейшего экономического, политического и социального кризиса самообразовалось гражданское общество.
Коряков быстро понял, что "у восставших крестьян нет никаких твёрдых политических взглядов, кроме одного – свергнуть коммунистов, что повстанцы не могут себе ответить, ради чего нужно это свержение и какую власть поставить вместо коммунистической".
Стихийному бунту, анархии, хаосу он противопоставил чёткую, конкретную программу, которую изложил в статье "Основные принципы организации новой власти". В его представлении "без ясно осознанных политических и экономических целей и идеалов трудно вести даже внешнюю войну, а гражданская же революционная борьба без ярких, всем понятных лозунгов просто немыслима…".
Таким широким лозунгом настоящего движения, по убеждению Корякова, является лозунг "Вся власть народу".
"…Государственная власть должна быть избрана всем народом, должна являться действительным выразителем его настроений и исполнительным приказчиком всенародной воли… Всякая попытка навязать власть сверху, поставить во главе народа какую-нибудь одну группу, защищающую свои интересы, заранее обречена на неудачу. Так кончилось царское самодержавие, когда власть принадлежала дворянам и помещикам, так погиб Колчак, намеревавшийся вручить бразды правления буржуазии, так бесславно падёт и диктатура коммунистической партии, думающей насильственным образом править Россией".
"Каким же образом может создаваться такая настоящая всенародная власть?" – спрашивал Коряков. И сам отвечал: "Только путём выборов на основе всеобщего прямого и тайного голосования… Лица, стоящие во главе власти, должны всегда помнить, что возврата к старой дореволюционной России быть не может, что всякие мечты о том, чтобы "Волга-матушка да вспять побежала", несбыточны. Россия в 1917 году стала на революционную дорогу и с неё не сойдёт. О возврате земли помещикам или о нарушении закона о 8-часовом рабочем дне не может быть речи. Несомненно, частная промышленность восстановится, это историческая необходимость…, но царство беззастенчивой эксплуатации человека человеком умерло вместе с царизмом…" Коряков предлагал экономическое возрождение края через кооперацию. По его убеждению, "трудовик-крестьянин является основой хозяйственного благополучия всей нашей страны, а кооперация – хозяйским разумом и экономической волей середняка крестьянина… Частные интересы отдельных лиц и групп должны быть подчинены интересам общества в целом".
Дальнейшее развитие событий: оставление повстанцами Тобольска, арест и расстрел Корякова не позволили ему и его сторонникам реализовать свои планы. На допросах в Тюменской губчека Коряков показал: "…Я не думал ни о какой власти, так как полагал, что эта стихия (мятеж) временная…, главное для меня было: сохранить порядок в городе, уберечь людей от погромов, грабежей и арестов…" С этой сложной задачей он справился. Потомкам ещё предстоит по достоинству оценить этого незаурядного человека и установить ему памятник в Тобольске. А проблемы органов власти на мятежных или нестабильных территориях в условиях укрепления вертикали государственной власти, противостояния полярных политических сил, совершенствования местного самоуправления и гражданского общества сохраняют свою актуальность и через 90 лет после Западно-Сибирского крестьянского восстания.
Александр ПЕТРУШИН,
кандидат исторических наук.
На снимке: момент презентации материалов о 1921 годе в Ишимском госархиве.
**Мятеж в документах**
17 февраля т.г. в Ишимском госархиве состоялась презентация выставки документов, рассказывающих о ходе крестьянского восстания на территории Ишимского уезда. Эти документы хорошо знакомы учёным. Приглашённый на открытие кандидат исторических наук, доцент ИГПИ им. П.П. Ершова И.В. Курышев заметил, что в этой подборке – уникальность ишимского хранилища памяти. Мимо нашего архива не может пройти ни один историк, серьёзно занимающийся темой Западно-Сибирского восстания. И хотя за последние годы написано немало трудов, опубликованы многие документы, полная картина "крестьянской войны" пока не реконструирована. Например, мало изучены подробности попытки захвата повстанцами города Ишима 10 февраля 1921 года. Научные выкладки Игоря Владимировича вспыхнули живым эмоциональным огнём в выступлении другого гостя – писателя Н.М. Олькова. Творческую душу глубоко задела судьба повстанческого командарма Григория Атаманова, погибшего от рук своих подчинённых в селе Уктузе Бердюжского района. О нём Николай Максимович написал книгу, рассказ о которой породил бурную дискуссию. "Меня упрекают, что в названии повести – "Гриша Атаманов" – использовал малую, ласковую форму имени героя. Был соблазн назвать повесть "Буча". Но я воспринял этого юношу как сына, как символ доблести, патриотизма и русскости. Потому – Гриша, а не Григорий. Двадцатый век начался насилием над крестьянством и закончился им же. В ходе очередной, теперь уже "демократической", революции сломали едва сложившуюся социально-экономическую структуру деревни, жирные куски коллективной собственности расхватали суетливые и смышлёные ребята, а деревни обречены на вымирание. "Как жить?" – снова этот вопрос в глазах ставших в одночасье безземельными и безлошадными сибирских мужиков. Исчезли рабочие места. Отечественных продуктов производится в разы меньше. А на телеэкранах – игра лозунгами: модернизация, компьютеризация, нанотехнологии… Сегодняшний крестьянин по материальному и социальному положению мало отличается от своего прадеда из 1921 года. Но он духом ниже, в нём вытравлена гордость, он не умеет, не хочет и, похоже, не будет вставать в полный рост за себя, за своих детей, за будущее…" На презентации присутствовал председатель Ишимской городской Думы А.В. Ипатенко. Обращённые в современность слова историка и писателя не оставили его равнодушным: "К сожалению, мы себе организовали историю, полную страданий. В народе вытравлено само желание что-то делать на земле. Сейчас сильна тенденция приглашать для обработки нашей земли соседей из более нищих стран – но ведь через три поколения они будут здесь хозяевами…" Подведением черты под выступлениями стало сообщение краеведа Г.А. Крамора о том, что после январской публикации о восстании 1921 года в странице "Собор" у ишимских предпринимателей появилась идея обновить памятный знак жертвам кровавых событий в центральном сквере. Сейчас идёт работа над воплощением этого предложения в жизнь. Ведь за далью девяти десятков лет мы видим, что в этой войне есть лишь одна жертва – наш многострадальный народ.
