Старые дома – кирпич и брёвна – безмолвны. И только искра воспоминаний обитавших в них когда-то людей способна зажечь за потускневшими стёклами оконниц огонёк, в трепетном пламени которого оживут былые события…
Дому, о котором пойдёт рассказ, – ровно век. Но свой век он уже прожил, хотя крепки ещё бревенчатые рёбра стен, не крошится кирпич фундамента. Постройки чаще умирают не от старости, а по людскому приговору. Этот дом № 9 на улице Ленина построен в 1910-1912 годах Николаем Алексеевичем Аравийским.
Магистр философии
Н.А. Аравийский родился в 1861 году в семье священника одного из сибирских сёл. После ранней смерти родителей мальчика как сироту в 1872 году определили "на казённое содержание" в Ишимское духовное училище. Здесь подготавливали церковнослужителей – псаломщиков. Несмотря на невысокий чин в церковной иерархии, псаломщики были крайне необходимыми работниками. Без них невозможно вести службу в храме: батюшка священнодействует в алтаре, а псаломщик – на клиросе: и чтец, и певец. Если же выпускник духовного училища показывал успехи в учёбе, то мог поступить в духовную семинарию с надеждой получить священный сан. Николай такие успехи показал и с 1878 года продолжил обучение в Тобольске. По окончании семинарии не остановился в постижении наук – в 1884 году его рекомендовали в Санкт-Петербургскую духовную академию.
И в столице юноша показал блестящие успехи. Он получил степень кандидата богословия и окончил академию в 1890 году "по первому разряду", защитив диссертацию на степень магистра философии на тему "Учение Платона о высшем благе и добродетели" у выдающегося русского логика и философа М.И. Каринского (1840-1917). Молодой человек, знающий пять языков, мог мечтать о научной карьере и, подобно своему учителю философии, стать в 29 лет преподавателем в академии. Что этому помешало – сложно сказать. Вероятно, перед ним, неженатым ещё человеком, был поставлен выбор, перед которым стоят все выпускники духовных школ: принимать монашество или жениться. К первому Николай не был готов, для второго – не было избранницы. Сан принимать он, по всей видимости, не желал. И его направили на должность учителя арифметики и географии в родное Ишимское духовное училище.
Назначение из столицы в провинцию, да ещё и не в губернский, а в уездный городок – это было похоже на ссылку. Но Николай Алексеевич не впал в уныние. Он с воодушевлением взялся за преподавательскую деятельность. Собрал коллекцию минералов, которую использовал на уроках, проводил естественнонаучные опыты, водил учеников на экскурсии в приишимские степи и леса, за что пользовался большим авторитетом и уважением среди ребят. Уроки Аравийского были для них, воспитанников закрытого учебного заведения, ярким "окном" в окружающий мир, возможностью узнать новое о привычных с детства вещах и явлениях.
Пытливый ум исследователя не успокоила размеренная провинциальная жизнь. Аравийский изучал неизведанные природные богатства края. В 1912 году, отправляясь в Санкт-Петербург на съезд преподавателей естествознания, взял с собой бутыль с водою из известного своими лечебными свойствами Горько-Солёного озера, чтобы сдать его в столичную лабораторию на анализ. Удивительное озеро он называл "жемчужиной в окрестностях Ишима".
В Ишиме Н.А. Аравийский женился на Анне Викторовне Калугиной, дочери священника. Здесь у них родилось трое детей. Первенец Алексей умер рано, будучи студентом Тобольской духовной семинарии. В 1897 году родился второй сын Александр; в 1898 году – дочь Евстолия.
**Семейный очаг**
В 1910 году Николай Алексеевич, накопив достаточно средств, предпринял капитальную перестройку "семейного очага". Своим местоположением домик, в котором жили Аравийские, был удобен – от усадьбы духовного училища его отделяло всего четыре домовладения, но к тому времени изрядно обветшал.
"Отец построил, по существу, новый дом, использовав для него только часть фундамента старого дома, – писала Евстолия Николаевна краеведу Т.П. Савченковой в 1993 году, незадолго до своей кончины. – К южной стене примыкал небольшой садик с черёмухой и сиренью. Там моя мама сажала цветы. Довольно большой двор был разделён хозяйственными постройками на две половины. Почти вся задняя половина его была занята огородом, где сажали картошку и овощи.
Нашим южным соседом был довольно большой дом с мезонином, казавшийся очень старым. В нём жили Постниковы. (Этот дом принадлежал бывшему городскому голове Помпею Постникову. – Прим. Г.К.) Другие Постниковы жили в другой части города.
К северу от дома отца также в деревянном одноэтажном особняке жил сначала судья Аквилянов, а затем – служащий Королёв с женой и сыном Колей. С ними жила их родственница Елена Александровна Козлова, преподававшая в младшем классе Ишимской женской гимназии. Дальше стоял дом священника о. Ивана Кузнецова. Отец Иван и его жена были уже старые люди. С ними жила их внучка Маня Дюкова, учащаяся в гимназии… Большую часть двора Кузнецовых занимал сад, почему-то запертый на замок. Иногда бабушка давала нам ключ от сада, и мы с Маней оказывались в зелёном царстве больших берёз и густой травы…".
Таков был мир, окружавший юных Аравийских. А центром этого мироздания был новый дом. Он и по сию пору видный, статный. За самобытный облик этот особняк был рекомендован к постановке на учёт как памятник архитектуры решением Научно-методического совета по сохранению объектов историко-культурного наследия Тюменской области от 10 октября 2006 года. Особенно выразительны наличники главного фасада. Каждый из них завершается треугольным фронтончиком с пропильным подзором, в центре которого – крестообразный трилистник.
Однако многие свидетельства того времени утрачены. Не сохранились надворные постройки, исчезли представительные ворота, кованый козырёк над парадным входом. Филёнчатые створки парадных дверей накрепко заколочены изнутри. И даже старинный тополь, посаженный когда-то хозяином дома в палисаднике, до своего столетия не дожил: корни его врезались в кладку фундамента, потому несколько лет назад он был спилен.
Но вернёмся во времена юности старого дома – юности его и его обитателей.
** Гимназические годы**
рковно-приходскую школу, поначалу продолжил обучение в реальном училище в Петропавловске, где служил тогда его дед по матери, протоиерей Виктор Калугин (в 1909 году его перевели в Ишим на место настоятеля Богоявленского собора; у его стен он похоронен). Однако в 1910 году в Ишиме открылась мужская гимназия. Александр вошёл в число первых гимназистов, а в 1917 году получил вместе с аттестатом золотую медаль. Осенью 1907 года наступила пора учиться Евстолии. Она, выдержав вступительный экзамен, поступила сразу во второй класс Ишимской женской прогимназии (с 1911 года – гимназия). "Папа всегда интересовался моими успехами в гимназии, но делал это с большим тактом, – вспоминала на склоне лет Е.Н. Аравийская. – Я не замечала, чтобы отец постоянно следил, как я учусь. Но видя его, постоянно работающего у себя в кабинете, я тоже аккуратно готовила свои уроки. А однажды, как будто угадав сложный момент моего перехода от изучения арифметики к алгебре, он сел рядом со мной, поговорил о заданной задаче и поделился ещё несколькими мыслями об алгебре как о науке. И я на всю жизнь запомнила, как формальное восприятие предмета наполнилось вдруг интересным содержанием". Дом Аравийских был открыт для гостей и молодёжи. В переписке с краеведом М.А. Бровко Александр Николаевич вспоминал о том, как вместе с гимназическими друзьями он участвовал в постановках в летнем саду пьес "Дни нашей жизни", "Ревизор", "Лес": "Мой путь к театру начался с детских лет, с домашних детских спектаклей в нашей семье, организатором и руководителем которых был мой отец Н.А. Аравийский. В его доме и ставились эти спектакли. Зрителями были не только дети, но и взрослые". А в один из дней 1911 или 1912 года дом Аравийских принимал необычного гостя. В Ишим с архипастырским визитом прибыл Омский епископ Владимир (Путята). Представитель старинного рода, офицер лейб-гвардии Преображенского полка, лично знакомый с императором Николаем II, эффектный брюнет, пользовавшийся неизменным расположением дам высшего общества, он в 1899 году внезапно решил оставить светскую жизнь и посвятить себя служению Церкви. Но и на этой стезе он не смог оставить привычки эстета. Блестяще образованный, знающий несколько современных и древних языков, магистр богословия, он пожелал посетить коллегу-магистра – скромного учителя ишимской "бурсы". О его визите А.Н. Аравийский рассказывал в письме тёте Варваре Викторовне Сивилловой: "И вот под колокольный звон во главе свиты появился франтоватый епископ, имевший славу либерала и философа. Помнится, с одной стороны, его впечатляющий облик – борода-эспаньолка, фиолетовая ряса, клобук и жезл; а с другой стороны – трепет администрации (училища). Прошёл он к папе в кабинет. А у него тогда на столе стоял портрет Л.Н. Толстого. (Это было уже после знаменитой анафемы на него). Содержание беседы осталось неизвестным. Только портрет Льва Николаевича остался на месте…" Конечно, в Ишиме многие таланты Н.А. Аравийского остались невостребованными. Будучи учеником Михаила Ивановича Каринского, внёсшего большой вклад в русскую философию критическими трудами относительно немецкой классической философии и её основателя Иммануила Канта, он мог бы творчески продолжить труды выдающегося логика. Но круга общения у него здесь не было. "Помню, как однажды он показал мне, девочке, свою философскую работу о Канте и ожидал отклика. Но я честно сказала: "Папа, я ничего не понимаю". Тогда он грустно посмотрел на меня и унёс рукопись. Больше я этой тетради не видала", – говорила его дочь.
После окончания женской гимназии в 1916 году Евстолия Аравийская уехала в Томск, где поступила на математическое отделение Сибирских высших женских курсов при университете. Окончила его в 1921 году. Александр летом 1917 года поступил в Военно-медицинскую академию в Петербурге, но из-за революционных событий также перевёлся в Томский университет, медицинский факультет которого окончил в 1924 году. Уезжая из Ишима, дети и не подозревали, что никогда больше не вернутся в родной город на тихой реке.
Лето и осень 1919 года были страшным временем для ишимцев. Колчаковская армия отступала на восток. Фронт Гражданской войны приближался к Ишиму. Беженцы наполнили город слухами о зверствах красноармейцев и банд дезертиров. Ишимское духовное училище было расформировано. Вместе с несколькими преподавателями спешно уехали старшие Аравийские. Уехали, оставив дом, имущество, библиотеку. В Томске семья воссоединилась. Но здоровье Николая Алексеевича было подорвано голодом и нервными потрясениями. Не имея работы, лишившись дома, он скончался в феврале 1922 года в лечебнице после долгой болезни.
Дети выросли достойными продолжателями просветительского дела отца. Александр Николаевич в 1946 году стал доктором медицинских наук, был признанным специалистом в области грибковых заболеваний, опубликовал более полусотни научных работ. Скончался в Ленинграде в 1983 году в возрасте 94 лет. Евстолия более шестидесяти лет преподавала на физико-математическом факультете ТГУ, защитила кандидатскую диссертацию, подготовила многих специалистов. Прожила 95 лет, оставив в переписке с ишимскими краеведами немало интересных сведений о родном городе.
Что же стало с домом Аравийских? Как бесхозный он был принят на городской баланс, разделён на три квартиры. В 2008 году здесь побывала племянница Н.А. Аравийского – Татьяна Андреевна Сивиллова, дочь репрессированного ишимского священника.
Осенью 2010 года жильцы покинули дом. Скоро его не будет. Лишь незримая память о нём будет жить на страницах воспоминаний…
На снимках: Н.А. Аравийский, 1910-е гг. (из архива Т.А. Сивилловой); бывший дом Аравийских, 2004 г.
(снимок автора).
