22 февраля 1921 года в 11 часов 30 минут в Ишиме открылось публичное заседание выездной сессии революционного военного трибунала Сибири. Аналогичного судебного разбирательства в советской истории не было ни до, ни после этого. На скамье подсудимых одновременно оказались две группы людей, представлявших диаметрально противоположные политические позиции. К суду было привлечено шесть продовольственных работников, т.е. представителей коммунистического режима, с одной стороны, и 93 местных крестьянина, арестованных за участие в вооружённом мятеже против этой власти, – с другой.
Кто и кого судил
Организация ишимского судебного процесса была инициирована 11 февраля 1921 г. Сибирским бюро ЦК РКП(б), находившимся тогда в Омске. Конкретным поводом для принятия такого решения высшим партийным органом Сибири послужило несколько десятков документов о злоупотреблениях продовольственных работников, совершённых в Ишимском уезде в ноябре 1920 – январе 1921 г., представленных в распоряжение председателя реввоентрибунала республики К.-Ю.Х. Данишевского бывшим руководителем Ишимской уездной коммунистической организации А.Е. Карякиным.
Дополнительную злободневность данному вопросу придало то обстоятельство, что 31 января 1921 г. в Ишимском уезде началось крестьянское восстание, которое стремительно разрасталось и принимало всё более угрожающий характер. 10 февраля в полдень около полутора тысяч мятежников с трёх сторон ворвались в Ишим, вели бой на его улицах, но, понеся большие потери, были вынуждены оставить город.
15 февраля 1921 г. Сиббюро ЦК приняло решение направить в Ишим выездную сессию во главе с председателем реввоентрибунала Сибири В.Е. Опариным. Ему была дана директива: "Цель процесса – оправдать советскую политику и продовольственную практику, не щадя преступников".
16 февраля 1921 г. выездная сессия Сибреввоентрибунала в составе В.Е. Опарина, А.А. Ганина, А. Марцинковского, Н.М. Романовича и военного следователя Е.И. Михалаша прибыла в Ишим и приступила к ведению предварительного следствия.
"При производстве предварительного следствия выяснилось, – сообщал месяц спустя в реввоентрибунал республики В.Е. Опарин, – что значительная доля вины в возникновении антисоветского настроения, вылившегося в открытое восстание, падает на неумелую, нетактичную и в массе случаев прямо преступную деятельность продработников, работавших среди населения Ишимского уезда".
Исходя из такого понимания ситуации, 20 февраля 1921 г. сессия произвела аресты десяти руководящих продработников, на которых имелось наибольшее количество компрометирующего материала. В их числе оказались председатель губернской контрольно-инспекторской комиссии по проведению продовольственных развёрсток в Ишимском уезде А.С. Крестьянников, член этой же комиссии М.А. Лаурис, ишимский уездный продкомиссар И.М. Гуськов, его заместитель С.А. Полякевич, председатель чрезвычайной продовольственной "тройки" по Абатскому и Викуловскому районам В.Г. Соколов, абатский райпродкомиссар В.И. Николаев, большесорокинский райпродкомиссар А.Ф. Коротков, викуловский райпродкомиссар М.Г. Заплетин и ишимский райпродкомиссар И.И. Гущин.
В подготовленном к 21 февраля Е.И. Михалашем заключительном постановлении по делу о вооружённом восстании в Ишимском уезде утверждалось, что главным виновником происшедших событий являлась контрреволюционная организация, поставившая целью свергнуть советскую власть и для приведения своего плана в жизнь решившая опереться на крестьянство.
Следователем было предложено привлечь к суду реввоентрибунала шесть продработников (Гуськова, Заплетина, Крестьянникова, Лауриса, Полякевича и Соколова) и 93 взятых в плен повстанцев – крестьян Викуловской, Голышмановской, Маслянской, Сладковской, Челноковской и Чуртанской волостей. Последние в зависимости от тяжести инкриминируемого им обвинения были разбиты на две группы. 42 из них составляли первую группу и были позиционированы в заключительном постановлении как организаторы и руководители мятежа, а 51 повстанец вошёл во вторую группу, членов которой квалифицировали как рядовых участников.
Предварительное следствие было проведено в худших чекистских традициях. Относительно хорошо были документированы и персонально прописаны только обвинения, предъявленные продработникам. Что же касается бывших повстанцев, зачисленных в первую группу, то следствие не выявило достаточной доказательной базы и смогло предъявить им обвинения в самой общей форме. А зачисленным во вторую группу предъявили одно обвинение на всех: участие в вооружённом восстании против советской власти. Это постановление в тот же день было рассмотрено и утверждено на распорядительном заседании реввоентрибунала Сибири.
Постановка комбинированного политического процесса, на котором суду подлежали не только мятежники, но и ответственные продработники, являвшиеся к тому же членами РКП(б), встретила решительный протест со стороны партийно-советского руководства Ишимского уезда, которое боялось само оказаться на скамье подсудимых.
Предрешённый финал
Итак, открытое судебное заседание выездной сессии Сибреввоентрибунала началось 22 февраля 1921 г. В первоначальный состав суда входили В.Е. Опарин в качестве председателя, А. Марцинковский и Н.М. Романович – в качестве членов, А.А. Ганин – запасного члена, В.Д. Устьянцев – секретаря. На роль государственных обвинителей из Омска были присланы юристы М.А. Готлиб, Е.М. Темкин и Клюев, а защитниками стали военный следователь М.Д. Усевич и некто Талалаев. Кроме того, по просьбе Н.Г. Гуськова, заявленной от имени всех подсудимых продработников, в качестве защитников были допущены к участию в суде заместитель ишимского уездного продкомиссара Н.Ф. Карпов и Овчинкин и работавший судьёй в Ишиме член РКП(б) В. Бернштам.
Первой неожиданностью для суда стало то, что после оглашения заключительного постановления отказался признать себя виновным в предъявленных ему обвинениях М.А. Лаурис, шлейф уголовных преступлений за которым тянулся ещё с декабря 1919 г., когда он служил военкомом Маслянской волости. Он объяснил своё поведение категорическими приказами, поступавшими из губернского центра, в которых продработникам "угрожали из центра расстрелом, если не будет выполнена развёрстка". Вслед за Лаурисом отказались признать предъявленные им обвинения остальные продработники.
Из 42 повстанцев, отнесённых в заключительном постановлении к организаторам и руководителям мятежа, виновными себя признали лишь семеро. Подсудимые из числа бывших повстанцев держали себя на суде достойно. Только двое из них дали свидетельские показания против находившихся рядом с ними односельчан.
Защитник В. Бернштам огласил несколько приказов и телеграмм Тюменского губпродкомиссара Г.С. Инденбаума. Вот лишь одна цитата: "Должна быть самая беспощадная расправа вплоть до объявления всего наличия хлеба деревни конфискованным".
23 февраля сессия Сибреввоентрибунала своё заседание не возо-бновила. Суд явно не справлялся с поставленной перед ним высшим партийным органом Сибири и председателем Сибревкома задачей. Ведь следствие показало несостоятельность обвинения большинства из 42 крестьян как организаторов и руководителей мятежа, при этом документально было установлено, что произвол продработников в деревне во многом был обусловлен и санкционирован директивами Тюменского губернского центра.
24 февраля 1921 г. доклад В.Е. Опарина был заслушан на секретном заседании Сиббюро РКП(б). Оно приняло решение, что главной задачей сессии Сибреввоентрибунала является ликвидация восстания, поэтому карать необходимо преимущественно мятежников, прежде всего их руководителей, уличённых в убийстве коммунистов и советских работников и разрушавших железную дорогу.
27 февраля 1921 г. В.Е. Опарин вместе с делегацией от Омской партийной организации, направлявшейся в Москву на X съезд РКП(б), выехал в Ишим. В составе этой делегации находились К.-Ю.Х. Данишевский и Н.Ф. Преображенский. В пути эта "тройка" обсудила и по сути дела вынесла окончательное решение относительно результатов ишимского процесса.
В эти же дни советские войска выбили так называемую "голышмановскую пробку" и восстановили железнодорожную и телеграфную связь Ишима с Тюменью. Губернские власти – председатель Тюменского губисполкома советов, член ВЦИК С.А. Новосёлов и секретарь губкома РКП(б) С.П. Аггеев – незамедлительно выразили недовольство вмешательством Омска в их компетенцию, грозившим им дискредитацией перед Москвой, однако получили от председателя Сибревкома И.Н. Смирнова жёсткий отпор.
28 февраля в 10 часов утра В.Е. Опарин возобновил работу судебного заседания Сибреввоентрибунала. Оно продолжалось семь часов, но протокол уложился в несколько строчек, не дающих даже приблизительного представления о том, как разворачивались события.
Сессия приговорила 46 подсудимых, в том числе 41 крестьянина и пять продработников (М.Г. Заплетина, А.С. Крестьянникова, М.А. Лауриса, С.А. Полякевича и В.Г. Соколова), к высшей мере наказания. В отношении Соколова, принимая во внимание его заслуги перед советской властью, расстрел был сразу заменён лишением свободы сроком на пять лет с применением принудительных работ. 45 крестьян суд приговорил к пятилетнему условному заключению в доме лишения свободы с обязательным применением принудительных работ. Восемь подсудимых: семерых крестьян и продработника И.М. Гуськова – сессия признала невиновными. Приговор был объявлен окончательным и ни в каком порядке не подлежащим обжалованью.
Исполнение приговора
Однако уже 1 марта 1921 года И.Н. Смирнов под давлением партийно-советского руководства Ишимского уезда и Тюменской губернии по прямому проводу обратился к председателю ВЦИК М.И. Калинину с просьбой смягчить приговор реввоентрибунала в отношении М.Г. Заплетина, А.С. Крестьянникова и С.А. Полякевича, заменив им высшую меру наказания лишением свободы с применением принудительных работ. В отношении остальных расстрельный приговор был исполнен в тот же день.
Дело же трёх продработников из президиума ВЦИК поступило в реввоентрибунал республики, где 5 апреля 1921 г. признали "все пункты обвинения доказанными". Но в итоге, невзирая даже на заявление В.И. Ленина 15 марта 1921 г. на X съезде РКП(б) о том, что "ряд тюменских продовольственных работников был расстрелян за порки, пытки, изнасилования и другие уголовные преступления", президиум ВЦИК 6 июля 1921 г. принял решение удовлетворить ходатайство о замене вышеуказанным продработникам расстрела пятью годами лишения свободы с применением принудительных работ. В августе 1921 г. все они вновь оказались на руководящих должностях в Тюменском губпродкоме, а определением Тюменского губернского ревтрибунала от 26 июля 1922 г. были полностью освобождены от наказания.
И.М. Гуськов продолжал находиться на "продовольственном фронте". В июне 1921 г. он стал членом коллегии Тюменского губпродкома и прослужил в этой должности до февраля 1922 г.
В.Г. Соколов умер в Тюменском исправительном доме в мае-июне 1921 г.
Можно утверждать, что ишимский судебный процесс имел ярко выраженный политический, заказной характер. Он был организован по инициативе и ставился по сценарию большевистского руководства, отнюдь не стремившегося к выявлению подлинных причин разыгравшейся на просторах Зауралья и Казахстана кровавой трагедии и к наказанию виновных в ней. Этот суд был скорым и неправедным по отношению к значительной части ишимских крестьян, поднявшихся на защиту своей собственности и человеческого достоинства от государственного произвола и насилия. Что касается продработников, то по отношению к ним этот процесс оказался не торжеством правосудия, а пародией на него. Главным результатом судебного спектакля явилась демонстрация правильности проводимой РКП(б) политики, прочности коммунистического режима и его непобедимости в борьбе с внутренней контрреволюцией. Будучи открытым и показательным по форме проведения, он оказал деморализующее влияние на настроение и поведение поднявшегося на вооружённую борьбу с коммунистами населения.
Публикуется в сокращении. Полный текст – в сборнике "Крестьянство восточных районов России и Казахстана в революциях и гражданской войне (1905–1921 гг.)" (Ишим, 2006).
Владимир ШИШКИН, доктор исторических наук.
