В Великой Отечественной войне за свободу сражались не только русские, но и многие другие народы: белорусы, украинцы, таджики, казахи и т.д. Попадали в ряды Красной армии и немцы Поволжья, для которых Россия давно была второй родиной.
Фридрих Генрихович Гутшмидт (позднее его звали Фёдор Георгиевич) родился в немецком селе Штефан Саратовской губернии в 1915 году. В 1940 году его вместе с односельчанином призвали в армию, и к началу войны они уже были солдатами и избежали трудармии, куда отправляли многих немцев Поволжья. Гутшмидту выпало служить на Украине, там он участвовал в сражениях под Киевом, был не только стрелком, но и переводчиком. Позднее рассказывал, что больше всего боялся попасть в плен: для солдата с немецкой фамилией, воевавшего на стороне русских, это был приговор. Но плена удалось избежать, однако осенью 1941 года под с. Белая Церковь Гутшмидт был тяжело ранен: осколком ему снесло черепную кость. Вместе с другими ранеными под обстрелами и бомбёжками его привезли в один из подвалов г. Киева, где располагался хирургический госпиталь. Старший врач, увидев, что солдат жив, но безнадёжен, поручил его молодому стажёру, который сделал всё, чтобы спасти фронтовика. Почти год ушёл на лечение: несмотря на нестерпимые боли (анестезии не было), гноящуюся рану постоянно чистили, а когда стала затягиваться – гипсовали. Потом Фридриха Генриховича отправили в Пятигорск на реабилитацию.
На фронт он уже не вернулся, был комиссован. В России узнал, что за время его отсутствия немцев выселили в Сибирь, и отправился в Омскую область, а потом в Ишим, куда, по свидетельству очевидцев, привезли его родных. Здесь он пришёл в райисполком: фронтовика тепло принял председатель Ефим Васильевич Григоров. Он накормил гостя, пустил на ночлег и рассказал, как с почтальоном добраться на лошади до д. Петровка, неподалёку от с. Ожогино, куда переселили его семью (теперь место, где в те годы была деревня, можно найти лишь по высокому металлическому кресту). Ехать пришлось на перекладных, ночуя в немецких семьях: там одетому в обмотки, замёрзшему солдату дали валенки, тёплые кальсоны и шубу, кормили. За несколько дней Фёдор Гутшмидт добрался до Петровки, где в крайнем домике жила его жена Амалия, её тётушка и дочь Эмма (ещё одна дочь Лилия умерла за годы войны). Тётка долго отказывалась пускать "самозванца", стучавшего в ворота, – ещё год назад семья получила похоронку и не надеялась увидеть Фридриха живым. Но сердце дочери почувствовало родную кровь, и, несмотря на запрет, она откинула крючок и с криками "Папка, папка!" кинулась отцу на шею. Фёдор Гутшмидт стал первым фронтовиком, вернувшимся в деревню.
В Сибири Ф.Г. Гутшмидту понравилось, он всегда говорил, что земля здесь благодатная: каждый год приносит хорошие урожаи (на Волге, где они жили прежде, два из пяти лет были засушливыми, не вырастало ничего, кроме арбузов). Всю жизнь Фёдор Георгиевич, несмотря на фронтовую травму, трудился не покладая рук, работал на мельнице и пилораме. Жил с семьёй сначала в Петровке, а когда деревню стали топить грунтовые воды, вместе с односельчанами перебрался в Ожогино, а позднее по общему решению семьи – в Новолокти. С женой Амалией он воспитал семерых детей: трое уехали на историческую родину в Германию, а четверо остались в России. Сердце ветерана Фридриха Генриховича Гутшмидта перестало биться в День Победы, 9 Мая, несколько лет назад. Но в его семье и сейчас хранятся когда-то дорогие фронтовику награды: медаль "За победу над Германией" и орден Отечественной войны II степени, а ещё комсоставовские хромовые сапоги, подбитые деревянными гвоздичками, – единственное, что принёс в своём вещмешке с фронта Ф.Г. Гутшмидт.
Записала со слов
Н.И. Жгунова
Юлия КРОО.
Юлия КРОО.
